Письмо в никуда

Не важны бредни человека,
Мы вырываем с корнем пальцы,
Над нами, здесь, открытие века,
И тычут гвоздиками в пяльцы.


Сегодня меня никто не торопил и не заставлял жить. Я просто работал автономно. Сейчас мои помыслы вряд ли можно назвать чистыми. Три из 48 часов слияния с тобой. 6 из семи месяцев. Ты рядом. Не хочется закрывать глаза. Ведь если я сейчас закрою глаза, я усну. И буду спать каждый день, пока не увижу тебя. А я же хочу увидеть тебя сегодня в этот длинный-предлинный 336-ти часовой день. Он, наверное, самый короткий в моей жизни. Что-то недавно щелкнуло во мне. И самое странное, что это не была ширинка. Похоже, это крохотный кусочек мозгов вывалился из уха. Кусочек, отвечающий за радость. Может, ты придешь, воткнешь его куда подальше. И больше я не буду строить из себя звезду и сверхталантливого гения. Я буду просто называть тебя по имени. Имени, похожего на кружева старой, никому не нужной идеи вопросов паутины. Разрезаю кожу. И текут слезы оттуда, откуда должна была литься кровь. Часы не ходят, батарейка сдохла. А в гробовой тишине слышно, как рождается самый чистый звук на свете. Где-то летом, может в мае. Когда ничего не ждешь. Оставалось совсем немного для того, чтобы сорваться. Твое появление было последней каплей.

Вдохновенные классики литературы и не мечтали о такой музе. Что же меня заставляет это делать? А ты…
Ты есть то, что я вряд ли когда-нибудь найду. Ты являешься той самой материализованной точкой, из которой складывается мой страдальческий стереотип. Разлетаясь на сотни осколков. Стекло, выпадающее из окна. Тысячи и миллионы образов концепции. Забирая все себе. Не оставляя ничего себе. Не оставляя ничего другим. Запинаясь на полуслове и изменяя собственное мировоззрение. Сердце бьется в тебе. Мое сердце. Истекая чистой водой холодного родника. Шипение звукового ряда. И дети. Дети на сцене. Испепеляя все мифы об искусстве. Дети, обратная сторона Мира 9. Игра и Бытие в душе. Душе, ставшей родственной за эти двести семнадцать дней.

Выходя в осеннее поле, разгребая руками опавшие подсолнухи. Тот самый запах и приятная липкость. Воспоминания, нашедшие Сонце. Расправляя пальцами мягкие лучики. Молотком прибивая круг к небу. Разрывающий страх пробежал по картине мелкими трещинками. Заклеим скотчем. Стянул в края. Ты знаешь, рассвет ни в чем не виноват. Оставляя себя на твоих коленях.  Я сам расстался с ним. Дабы снова встретиться с тобой.

Как возглас закрытого человека состоялся немой ветер. Зимой. С замороженной форточки падают капли растаявшего льда. И вот ты уже за стеной. Воды. Идеологией растрепанных страниц. С размочено-абстрактными непониманиями. Камасутра.
Сегодня нет вопросов. Вчера я буду грустным. Ты рядом. Я думаю с тобой. Что значит зачем? Просто так. Я завтра буду тянуть к тебе руку. Хм. Из меня сделали картину Микеланджело. Красота. Все вокруг не так. Ты же видишь. Не плохо, и сразу меняется цвет. Цвет соцветий. Ты замечала, какое соцветие на картофеле. Правда — бред. Но это так красиво. Роза от зависти высыпалась сухими цветками Я к тебе приду на розовый чай. Нет, я не исправлюсь. Выкину старую маску. А что такого в том, что ты не выкинешь из смысла вопросов бытия.

Зрачок впускает пустоту.
Кто нам сказал, что есть семь бед.
Мы не играли в немоту.
Стандарт, и в жизнь. Меня здесь нет.