Как-то я проснулся высоко-высоко.

Там, где никто не мог до меня докричаться. Даже самый сильный певец, глотка которого способна выдержать раскалённый свинец, не смог бы спеть такую песню, чтобы я услышал.

Я проснулся там и мне было никак. Никак — как если бы ты просто лежал на самом удобном облаке и тебе хотелось бы действовать, но действий больше нет. Совсем. И это стонуще-изнывающее состояние того, что ты где-то нужен (только знать бы где).
Вокруг не было ничего. Настолько ничего, что сколько не выпячивай глаз, сколько не прищуривайся — ничего не увидишь ни слева, ни справа, ни под тобой, ни над.
И ты один.

Вот такие дела.
А потом я взглянул на часы. И снова уснул. Можно было еще поспать.